Они были в командировке уже вторую неделю. Днем - бесконечные встречи, консультации, тренинги, ближе к вечеру - какие-то дурацкие фуршеты, с которых она старалась как можно быстрее и незаметней улизнуть. В неуютном гостиничном номере было все же лучше, чем среди пьяных от вина и усталости сослуживцев, отпускавших весьма недвусмысленные шуточки в адрес единственной среди них женщины. Да и вообще одиночество она ценила гораздо больше, чем шумные компании.
Я со своей подружкой отправился на пляж. Обычный июльский день, ласковое солнце, утренние лучи которого скоро превратятся в полуденные лазеры. Наш город стоит на берегу реки, который порос густым лесом, спускающимся к воде. Поэтому можно зайти глубоко в лес и смело там раздеться. Что некоторые и делают. Мы со Светой к нудистам не принадлежим. Но два последних раза только и делаем, что загораем нагишом.
Я встретил их в метро. В тот день я никому не мешал, никого не трогал и вот они вдвоем свалились как снег на голову. На улице было холодно, жуткий был мороз. Мне было грустно, уже не помню от чего. Я стоял в вагоне и смотрел в пол как растекаются лужи от ботинок пассажиров. Вдруг двери открылись и они зашли. Она - крашенная блондика со вьющимися как виноградная лоза волосами и потрясающей неземной улыбкой, готовой вернуть к здоровой половой жизни даже самого безнадежного импотента.
Больше всего на свете Полина не любила две вещи: свое собственное имя и арфу. И тем и другим она была обязана своей мамочке. Когда Полина окончила музыкальную школу по классу фортепиано, ее мать веско промолвила: Наша дочь будет играть на арфе . И хотя Полина не питала к своей мамочке ни малейшего уважения, ей пришлось подчиниться. На сторону мамочки встал отец, которого она боготворила и немного побаивалась.
Эта встреча круто изменила ее жизнь. А именно: она стала замечать окружающих ее людей и относиться к ним именно как к людям, принимая во внимание их человеческие слабости. Она - это Инна. Молодая женщина, лет 30-ти, небольшого роста с хорошей фигурой. На внешность не представляла собой ничего особенного, но это лишь на первый взгляд. Инна встретилась с Игорем совершенно случайным образом на десятилетии фирмы, в которой она работала.
Катя, 20-летняя длинноногая брюнетка с изящной, спортивной фигурой, стояла на кухне у стола и резала овощи для легкого салата на завтрак. Стоя спиной к двери она, конечно, и не догадывалась, что ее парень Андрей, подперев плечом дверной касяк, уже несколько минут любуется видом ее сладенькой попки. На Кате была его сарочка, которая при каждом наклоне бесстыдно открывала взору Андрея ее шелковые трусики.
Едва мы с Мариной зашли к ней, она прямо в прихожей тут же опустилась на колени и, рывком содрав с меня штаны, стала сосать мой моментально вставший член. Я трахал ее уже пару недель - моя жена Лена уехала в командировку за границу, а так как сил воздерживаться не было никаких, я приехал в гости к ее лучшей подруге и, как-то так само собой получилось, выебал ее. Надо сказать, что у Марины был недюжинный темперамент, и трахалась она с превеликим удовольствием (не то, что Лена), но ее личная жизнь сильно осложнялась тем, что в 17 лет она по глупости залетела и родила, так что теперь, в ее 27 ее довольно взрослый сын весьма нехило осложнял ее личную жизнь - оно и понятно, кому нужен чужой ребенок.
Она вошла, закрыв за собой двери на ключ. Что бы это могло значить? В руках она держала поднос, на котором стояла дымящаяся чашка ароматного кофе и лежала любимая мною сигара. Наверно будет какой-либо подхалимаж, подумал я, видя как она всё подобрала. Одета она была как обычно, но это обычно всегда выглядело очень вызывающе. Коротенькая плессированая юбочка скрывала только трусики и попку. Туфельки на высоченных шпильках и просвечивающаяся блузка из тонкой материи. Её тело было совершенством и лицо обалденно красивым. У неё были очень большие и красивые глазки, пухленькие губки и розовые щёчки.
Когда я разводился, мне пришлось продать дом, чтобы отдать бывшей жене её "честную" половину нашего состояния. То, насколько это была "честная" половина я обсуждать не буду. Вобщем, мне пришлось переехать в небольшой домик в районе подешевле. Нужно же мне где-то ночевать, в конце концов! Вскоре я понял, что ничуть не прогадал, поселившись в моей хибаре.
Она почувствовала, что коротенькая юбочка, едва прикрывавшая её до этого, сейчас поднялась почти до середины попки. Украдкой посмотрев на Валеру, Наташа увидела, что он, не отрываясь, следит за движениями её ягодиц. От мысли, что на её голую попу смотрит мужчина, находящийся всего в метре от неё, волнение Наташи сразу улетучилось. Его сменило сильное возбуждение, от которого хотелось делать глупости и пойти ещё дальше. «Сейчас ты ещё не такое увидишь» - подумала про себя Наташа. Она встала напротив Валеры и, как-будто чтобы протереть нижнюю часть окна, присела на корточки, слегка раздвинув ноги. Её влажные, налившиеся половые губки разошлись в стороны, обнажив перед Валерой вагину молодой женщины.
До этого у нас было всего два свидания, и мы даже не целовались. Но на этот раз я изъявила инициативу приехать к нему домой. Он встретил меня у метро, мы поехали на его машине к нему. Вначале он угощал меня чаем, потом предложил Бейлиса.
Саша-счастливый открыл глаза и посмотрел на часы, небрежно брошенные возле кровати. Стрелки золотых «Сartier» показывали десять утра. Или вечера. После вчерашнего временно-пространственные ориентиры несколько сдвинулись. Саша-счастливый потянулся, встал, прошлепал босиком в ванную…
Телефон всё звонил и звонил. С каким-то нереальным надрывом, от которого у Лили щемило сердце. Тоска. Вот о чем напомнил ей этот телефонный звонок. Во-первых, у Сени может начаться истерика, чего Лиля не вынесет: ее саму пятнадцать минут назад врачи только поставили на ноги после обморока, а во-вторых, как ей, Лиле, разговаривать с человеком, который предал ее родную сестру. И еще неизвестно, почему Жанна решила травануться – потому что обанкротилась ее фирма или потому что ее предал любимый человек.
Эта история произошла год назад. Я - слегка обезумевший поклонник этой молодой певицы. Случайно встретив ее после концерта в своем городе, я решил, что люблю. Всего за три месяца "инкубационного периода" я осознал, что живу только Юлей, ради Юли. Понял, что если вновь ее не увижу - сойду с ума.
Как-то поздно вечером возвращался я домой после очередного приятельского междусобойчика. И вдруг вижу внушительную толпу девчонок (все модельной, или почти модельной внешности) столпились возле ночного клуба (ну, не буду называть его).
Ты душишь меня одной рукой, прижимая к стене своим телом и зажимая рот другой, душишь, ощущая власть в любой момент легко переломить шею, до тех пор, пока мое тело не начинает конвульсивно дрыгаться, затем резко отпускаешь и с размаха кидаешь на кровать. Я пытаюсь отдышаться, вырваться, ты резко бьешь меня по лицу, потом сразу же привязываешь руки и ноги по четырем краям кровати, так, чтобы я не могла вырваться, заклеивашь рот широким скотчем. Я чувствую твое тело так близко, вдыхаю твой запах, твои волосы. Мне страшно, мне больно...
Он посмотрел на нее, и она не отвела глаз. - Да, нам сегодня будет нужна комната, - сказал он. Она до сих пор во всех подробностях и ощущениях помнит ту ночь в гостинице, ту первую ночь своей любви. Она помнит и свой девичий стыд, и как вместе они его преодолевали, и жар обнаженных касаний, которые жгли как угли, рассыпанные по всему телу, она до сих пор хранит память о тяжести мужского тела, помнит ту боль и капельки крови на белых простынях, и свои закушенные губы, и помнит безумие его слов и всю ту страстную и безумную ночь любви посреди войны в освобожденном городе в пустой гостинице...
Мы начали говорить про секс,выбирая нужные слова! И вот она мне что-то рассказывала рассказывала,я уже и не слушал её,и я перебив её,спросил:"Можно я тебя поцелую",она была удивлена но не отказалась!И понеслась!
